Предлагаю вопрос для дискуссии: Кто такой бард?
Я не про старое, историческое понятие. И даже не 60-х годов – тогда всё было просто: есть Высоцкий, Галич – вот его бы я за барда не принял, слишком антисоветчина (Он великолепный бард, но не наш), Визбор – тоже бы не принял, но только в другую сторону – «слишком просоветский». А как сейчас? «Доставай гитары, барды, душу музыкой лечи»? Поздно. И уже не наше время. 70-е, в лучшем случае 80-е годы – время гитар, сейчас – рэпа. А нам остаётся лишь сожалеть об упущенном .
Ну, во-первых, я еще с тех самых “советских времен” все силился понять – что же такое “антисоветчина” или “советчина”, чем они друг от друга отличаются, моск начал кипеть и я бросил это гиблое занятие. Став чуть повзрослее, я все же уяснил, что никакой “антисоветчины” не существовало априори, а “советчиной” у нас называли практически все, что шло на заказ идеологии партии и правительства, вне зависимости от качества и количества.
Поэтому, что-либо определять именно в этом ключе – это все равно, что определять качество маринованных огурцов, закатанных в разные банки.
Время гитар было, есть и будет есть всегда с тех времен, как появилась эта самая гитара. Поэтому – все уходяще, а гитара, все же вечна )))))
Сейчас очень сложно лечить душу хоть музыкой, хоть скрипкой. Ее, душу, настолько загадили, извратили, заместили, что процесс лечения крайне сложен, а процесс реабилитации – крайне продолжителен. Но, если этим не заниматься от слова вообще, то в ближайшее время мы просто получим абсолютно бездушное существо – тот самый хомо советекус, о котором так мечтал Брежнев. Может ли человек быть без души? Ну как в том произведении Шварца: может, но не человек, и не быть. Это уже будет некое существо, я даже боюсь определить его сущность. Это даже не механизм, поскольку и в механизме есть душа, которую вложил в него человек. И вот тогда нашим потомкам даже сожалеть будет не о чем, поскольку будет нечем.
Так что все же, я думаю, что пока мы еще есть, мы просто обязаны: “Доставай гитары, барды, душу музыкой лечи!”
Иначе – а зачем мы тогда?