Выпей, брат, пусть твердят что обман.
Это было, пусть скажут, что небыль.
Шел десант, превратившись в туман.
Шел десант, поворачивать небо.
Им-то что, не сходившим с ума?
Пусть для них пляшет солнечный зайчик,
Если вновь просыпается тьма.
Дует бог на седой одуванчик.
Дует бог, чтобы свет не погас.
Ничего, одуванчиков хватит.
Потому что никто, кроме нас,
В Мараварском, в Аргунском, в Герате.
Если май и молчит музыкант,
Значит памяти вечной минута,
Значит снова сибирский десант
Приземляется без парашютов.
Ну а если над городом Хост
Завывание черного ветра,
Значит снова встают в полный рост
Тридцать девять в тех самых беретах
Дует бог в самый жуткий свой час.
Тьма порою и справа и слева.
Дует Бог, и никто, кроме нас,
Под Можайском, под Вязьмой и Ржевом.
Вновь поднимет трубу музыкант.
Дождь всплакнет, словно старый шарманщик.
Только в небо уходит десант,
И у Бога в руке одуванчик.
